Мошениичество и его история

Мошенничество очень распространенное преступление в практике адвоката.  Уголовная ответственность за преступления против собственности изучается с момента ее зарождения по настоящее время. При этом важно проследить, каким образом она развивалась, так как в разные исторические эпохи Российского государства законодатель по-своему реагировал на нарушения прав собственников и законных владельцев имущества. Законодательство изменялось, совершенствовалось, учитывая реалии и потребности жизни. Вместе с тем вопрос об уголовной ответственности, в сущности, никогда не оставался без внимания. Пересматривались ее критерии, зачастую старые наполнялись новым содержанием. Между тем и в наши дни продолжают применять унаследованные из прошлых веков основные термины, характеризующие посягательства на собственность и свидетельствующие о дифференциации ответственности за них.

Одной из выдвинутых нами гипотез является то, что уголовная ответственность за преступления против собственности с признаками хищения имеет свои определенные закономерности, выявить которые представляется необходимым. Причем следует помнить и о том, что развитие всех явлений происходит по спирали, каждый виток которой, хотя и более совершенный, вбирает в себя признаки предыдущего. Это свидетельствует, в свою очередь, об их взаимосвязи и взаимозависимости. Поэтому и сам процесс эволюции исследуемой проблемы, и степень преемственности ее разрешения в разные периоды времени представляют научный интерес. При этом важно найти начальное звено «исторической цепи» дифференциации ответственности за преступления против собственности, указывающее на ее истоки. Изучение поставленной проблемы с позиции истории может оценить достоинства современного уголовного законодательства о преступлениях против собственности, выявить имеющиеся недостатки и определить пути дальнейшего совершенствования уголовно-правовых норм.

Вопросы, связанные с уголовной ответственностью за преступления против собственности с признаками хищения, ставились и определенным образом решались еще в самых первых законодательных памятниках древнерусского государства. Однако ни понятия обмана, ни связанного с ним понятия мошенничества Русская Правда, ее Краткая и Пространная редакции не содержат.

Впервые о мошенничестве упоминается в судебнике Ивана IV (Грозного). Данный акт был направлен на ликвидацию последствий боярского правления и дальнейшее развитие, и укрепление экономических и политических позиций дворян-помещиков и верхов посада, иными словами, тех социальных слоев, на которые опиралось правительство Ивана IV. Ответственность за преступления против собственности в нем дифференцируется с учетом форм хищения, места их совершения, множественности преступлений и, что особенно важно, личности преступника. Статья 58 закона предусматривала ответственность за кражу и мошенничество. Можно предположить, что вид ответственности зависел от степени общественной опасности мошенничества, который в свою очередь определялся наличием или отсутствием в содеянном квалифицирующих признаков. По предмету мошенничество было преступлением против чужого движимого имущества.

В литературе на появление в законодательстве термина «мошенничество» была различная реакция. Например, И.Я. Фойницкий трактовал мошенничество как один из частных случаев татьбы. Обман мошенничества, считал исследователь, состоит в облегчении совершения татьбы, само же мошенничество — ловкая, но мелкая кража. М.Ф. Владимирский-Буданов видел в мошенничестве новый состав преступления, а сам факт закрепления в законе понятия мошенничества расценил как попытку установить водораздел между кражей и хищением, совершаемым с помощью обмана. Нам импонирует последнее мнение. Думаем, введение нового термина со старой смысловой нагрузкой не имело бы смысла.

Понятие мошенничества было закреплено и в Соборном уложении, хотя сам способ раскрыт не был. Причем мошенническим обманом называли не столько деяния, вводящие в заблуждение потерпевшего, сколько неожиданные для потерпевшего действия. В Соборном уложении наблюдается прогресс в отношении признания новых деяний преступными по сравнению с Судебником 1550 г. и Указом 1573 г.

Высочайший Указ Екатерины II от 3 апреля 1781 г. «О суде и наказании за воровство различных родов и о заведении рабочих домов» стал новой вехой в истории имущественных преступлений. Своей задачей он имел систематизацию существующих законодательных положений в данной сфере. Указ 1781 г. знаменит тем, что придал понятию «воровство» значение исключительно похищения имущества и предложил определения трех его видов: воровство-кражу; воровство-мошенничество; воровство-грабеж. Наряду с прежним понятием обмана при мошенничестве — ловкой или внезапной кражей — добавилось описание его способа, близкое к современному пониманию — если кто-либо, купив что-то, «не оплатит и скроется; обманом и вымыслом продаст или отдаст поддельное за настоящее, или весом обвесит или мерою обмерит, или что подобное обманом или вымыслом себе присвоит ему не принадлежащее без воли и согласия того, чье оно», исходя из чего можно сделать вывод о том, что к мошенничеству следовало относить и завладение имуществом путем обмана, хотя это и не определялось отдельно, но имело уже описание, близкое к современному пониманию.

В истории российского уголовного права следует выделить и императорский Указ 1781 г. «О суде и наказании за воровство разных родов». Он знаменит тем, что придал понятию «воровство» значение исключительно похищения имущества и предложил определения трех его видов: грабежа, кражи и мошенничества. Воровством-мошенничеством признавались действия того, «кто на торгу или в ином многолюдстве у кого из кармана что вымет или вымыслом или внезапно у кого что отымет или унесет, или от платья полу отрежет, или позумент спорет, или шапку сорвет, или купя что, не платя денег, скроется, или обманом или вымыслом продаст или отдаст поддельное за настоящее, или весом обвесит, или мерою обмерит, или что подобное обманом или вымыслом себе присвоит ему не принадлежащее, без воли и согласия того, чье оно». В данном акте указывается на способ хищения, что является несомненным прогрессом в развитии законодательства о хищениях.

Устав Благочиния 1782г. предусматривал такие виды имущественных обманов, как обман в торговле, контрабанда, банкротство. Под обманом понимался способ действия, не только вводящий в заблуждение потерпевшего, но и рассчитанный на внезапность, ловкость, порывистость, не дающий времени потерпевшему противодействовать. Обман не должен был содержать насилия и принуждения, также необходимо было усмотреть корыстные намерения. Жалованная грамота дворянству 1785 г. относила к преступлениям, за которые можно лишиться дворянства, «лживые поступки», «воровство различного рода». Устав Благочиния 1782г. и Жалованная грамота 1785 г. строго отграничили мошеннический обман от других видов обмана, не имеющих имущественного характера.

Свод законов уголовных 1832 г. к обманам относил две группы преступлений: 1) имущественные обманы; 2) лживые поступки и подлоги.  Мошенничество относилось к первой группе. По сравнению с ранее действовавшим законодательством в понимании обманных преступлений изменений не произошло.

Об ответственности за мошенничество речь шла также и в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных (1885 г.). Его основные признаки, в отличие от Свода законов Российской империи, где в этой связи шла речь о «лживых поступках», получили более широкий смысл: «…всякое, посредством какого-либо обмана учиненное, похищение чужих вещей, денег или иного движимого имущества». Использование обмана с целью завладения не самим имуществом, а правом на недвижимое имущество не охватывалось понятиями мошенничества и похищения в целом, но признавалось самостоятельным видом преступлении против собственности, связанным с ее присвоением или растратой. Аналогичным образом решался вопрос о деяниях, причинивших имущественный вред собственнику путем составления фиктивных оглашений, либо с использованием насилия, обмана, недееспособности или ограниченной дееспособности стороны обязательственных сделок.

22 марта 1903 г. Николаем II было утверждено Уголовное положение, которое так и не было полностью введено в действие. Согласно ст. 591 гл. 33 «о мошенничестве» к мошенничеству относились: похищение посредством обмана чужого движимого имущества с целью присвоения; похищение чужого движимого имущества с целью присвоения «посредством обмера, обвеса или иного обмана в количестве или качестве предметов при купле-продаже или иной возмездной сделке»; побуждение «посредством обмана с целью доставить себе или другому имущественную выгоду, к уступке права по имуществу или к вступлению в иную невыгодную сделку по имуществу». Виды мошенничества совпадали с видами воровства. Статьи 592-598 предусматривали ответственность за специальные виды мошенничества (обман в запрещенных сделках и обман лицом, ложно выдавшим себя за служащего или за лицо, исполняющее поручение служащего, страховой обман, ложное объявление аварии капитаном торгового судна), ст. ст. 577-578-за злоупотребление доверием. Заметим, что разработчики Уложения, определяя каждый способ похищения, подчеркивали необходимость специальной цели в составах воровства, разбоя и мошенничества — присвоения имущества. К 1917 г. уровень имущественных отношений в российском обществе был таков, что уголовное право вплотную подошло к необходимости законодательного определения мошенничества.

Октябрьская революция 1917 года повлекла за собой изменение законодательства, в том числе и уголовного, а также уголовно-правовых воззрений. Содержанием уголовного права были признаны правовые нормы и другие правовые меры, которыми система общественных отношений данного классового общества охраняется от нарушения (преступления) посредством репрессии (наказания). В свою очередь, охрана системы общественных отношений, соответствующих интересам трудящихся масс, организовавшихся в господствующий класс в переходный от капитализма к коммунизму период диктатуры пролетариата, выдвигалась в качестве одной из задач советского уголовного права (ст. 2, 3 Руководящих начал 1919 г.). Несмотря на решительный отказ от всех буржуазных законов, от всего буржуазного права, переход от системы имущественных преступлений к преступлениям против собственности происходил постепенно.

В декрете СНК от 5 мая 1921 года «Об ограничении прав по судебным приговорам» впервые были упомянуты такие преступления, как кража, раз- бой, грабеж, мошенничество, вымогательство, присвоение растрата.

24 мая 1922 года сессия ВЦИК утвердила первый Уголовный кодекс РСФСР, введенный в действие 1 июня того же года. В Кодексе ответственность за корыстные посягательства на собственность была предусмотрена в основном нормами главы VI «Имущественные преступления» (ст.ст. 180- кража, 182, 183 — грабеж, 185 – присвоение, 187, 188 — мошенничество и 194, 195 – вымогательство и т.д.).  Как писал Б. Змиев, «под именем имущественных преступлений разумеются преступные посягательства, объектом которых является имущество, принадлежащее как отдельным лицам, так и общественным организациям или государству в целом». Следует отметить, что Уголовный кодекс РСФСР предусматривал различия в ответственности за имущественные преступления в зависимости также от принадлежности похищенного. Прослеживалась необходимость преимущественной охраны государственной и общественной собственности, не отрицая значения института частной собственности. Частная собственность защищается властью лишь в тех пределах, какие диктуются необходимостью поддерживать известный экономический правопорядок. Иначе советский законодатель относится к тем имущественным преступлениям, где потерпевшим являются общественные группы или государство в целом; интересы большинства требуют их сугубой охраны, и в этих случаях советский законодатель не останавливается перед суровой карой, вплоть до высшей меры наказания.

В УК РСФСР 1922 г. вкрались досадные ошибки, которые были воспроизведены и в УК РСФСР 1960 г. Прежде всего следует отметить необоснованное определение в качестве способов завладения имуществом при мошенничестве «обмана и злоупотребления доверием». Очевидно, что злоупотребление доверием является не способом завладения имуществом или приобретения права на него, а способом присвоения вверенного, а равно способом причинения имущественного ущерба без завладения имуществом. В УК РСФСР в редакции 1926 г. ошибка была частично исправлена: ст. 169 предусматривала ответственность за «злоупотребление доверием или обман в целях получения имущества или права на имущество или иных личных выгод (мошенничество)». Однако ввиду отмирання частноправовых отношений злоупотребление доверием как таковое утратило свою актуальность за исключением случая злоупотребления служебным положением в социалистических организациях.

Таким образом, норма о злоупотреблении доверием была «изжита», а понятие мошенничества испорчено указанием на «злоупотребление доверием» как способ этого посягательства. Очевидно, что невыполнение взятых на себя обязательств, даже при условии получения аванса, не может рассматриваться в качестве мошенничества, если не установлен обман в намерениях в момент получения аванса. Злоупотребление бланком также предполагает обман. В принципе, несущественно, например, предъявляет преступник в банк полностью подложное платежное поручение либо злоупотребляет доверенным ему бланком обман будет в обоих случаях. Большинство ученых, специально изучавших этот вопрос, отмечают, что злоупотребление доверием не является самостоятельным способом мошеннического посягательства. Эта позиция нашла отражение ив одном из проектов УК России. Однако исключить «злоупотребление доверием» из понятия мошенничества оказалось чрезвычайно сложно по практическим соображениям. Дело в том, что в большинстве случаев суды не утруждают себя определением признаков составов преступлений и просто переписывают в приговоре статью Уголовного кодекса, указав, что преступление совершено «путем обмана или злоупотребления доверием». В других случаях суды указывают на злоупотребление доверием, когда в действительности преступление совершено путем обмана. Учитывая действие обратной силы уголовного закона, устраняющей преступность деяния, законодатель не счел возможным изменить понятие мошенничества, так как в противном случае встал бы вопрос о судьбе множества осужденных как за «злоупотребление доверием», так и за «обман или злоупотребление доверием».

В целом можно сказать, что в рассматриваемом нами периоде борьбе с хищениями советское государство придавало исключительное значение. По сути, хищения государственного и общественного имущества были приравнены по степени своей опасности к тягчайшим государственным преступлениям.

Закрепив одну из тенденций принимаемых актов 20-50-х годов —  обособление ответственности за посягательства на социалистическую собственность, УК РСФСР 1960 года не воспринял другую идею: переосмысление понятия и способов хищения. Не давая общего определения преступлениям такого вида, этот Уголовный кодекс достаточно последовательно исходил из того, что способами их совершения являются кража, грабеж, разбой, присвоение, растрата, злоупотребление служебным положением и мошенничество.

Различные виды мошенничества объединены в один общий состав, по-прежнему характеризуемый как завладение имуществом путем обмана или злоупотребления доверием. Дискуссионный вопрос о возможности признания вымогательства одним из способов хищения получил традиционное для нашего законодательства решение, т.е. не был включен в их число.

УК РСФСР 1960 года наряду с хищением в главах второй и пятой Особенной части предусматривал ответственность и за другие корыстные преступления против собственности. Первоначально это были причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 94), вымогательство (ст. 95 и 148), присвоение найденного или случайно оказавшегося у виновного государственного или общественного имущества (ст. 97).

Принятый 1 июля 1994 года Закон РФ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» привел уголовное законодательство России в соответствие с Конституцией РФ. Названный нормативный акт исключил из уголовного кодекса главу 2 особенной части (ст. 89-101) и на базе главы 5 предусмотрел уголовную ответственность за преступления против собственности, независимо от форм. Установив тем самым их тождественную уголовно- правовую защиту. Эта основная идея в сфере уголовно-правовой охраны собственности сохранена и в ныне действующем уголовном законе- Уголовном кодексе Российской Федерации 1996 года.